ОХОТА НА ОЗЕРЕ ГУСИНОМ

В середине сентября 1997 года мы с друзьями поехали на охоту на озеро Гусиное. Оно представляло из себя несколько больших чеков-отстойников от заводов города Волгограда. За чистотой воды этих водоёмов строго следили надзирающие органы и охотничьи общества. Да и технические сбросы туда давно уже не велись в связи с закрытием самих предприятий.
Эти мелководные огромные пруды с небольшой глубиной, заросшие вдоль берегов широкой полосой камыша, притягивали всевозможную водоплавающую птицу. Утки и гуси различных видов здесь охотно гнездились, а пролетающая на юг перелётная птица мас- сово останавливалась на кормёжку и отдых.
Осенью здесь был этакий птичий рай, где можно было встретить гусей и уток, лебедей и пеликанов, ка- зарок и куликов всевозможных видов. Залетали сюда даже фламинго. Понятно, что охотиться мы собирались только на разрешённые виды птиц.
В тот раз мы собрались поохотиться втроём: Влаёдимир Анатольевич, самый старший из нас, бывший в то время уже пенсионером, Алексей Юрьевич, крепкий мужчина средних лет, и я.
Когда приехали в охотхозяйство, нас радушно встретили егерь Анатолий Николаевич и его брат Сер- гей, к которому давно пристало прозвище Филин. Это прозвище он заслужил тем, что отлично видел в темноте.

Они недавно были на чеґках и сказали, что утка там летает хорошо. Чтобы не гонять все машины, согласились отвезти нас на место, а к вечеру забрать на стан.

Не теряя напрасно времени, мы перегрузили вещи и тронулись в путь. Проехав километров десять по грунтовой дороге, остановились у стены камыша. Он рос плотной стеной высотой в два человеческих роста. Анатолий Николаевич посмотрел и, увидев в наших глазах этакую грусть, сказал:

– Ладно, сделаем так. Чтобы вы не потерялись, Филин проводит вас до места охоты и побудет с вами, а я управлюсь с делами и тоже подъеду.

На том и порешили. Надев защитные резиновые костюмы, взяв ружья и патроны, мы выдвинулись за Филином.
Сразу почувствовали разницу между нами, городскими жителями, и деревенскими, представителем коих являлся Сергей. Он был невысокого роста и крепкого сложения. Но шёл так быстро, что мы еле успевали за ним.
Между камышом и дорогой росла трава высотою по грудь. Филин первый протаптывал тропу, но, идя за ним, мы с трудом поспевали. Преодолев первое при- родное препятствие, мы уткнулись во второе. Перед нами встала стена высоченного камыша. Она была та- кой плотной, что казалась непроходимой.

– Подождите здесь немного, я сейчас найду прогал в камыше,— и наш проводник снова скрылся в траве.

Мы стояли, довольные небольшой передышкой.
– Интересно,— сказал Владимир Анатольевич,— а если бы Сергея с нами не было, как бы мы здесь отыскали лаз?

– Идите сюда,— раздался крик,— я проход нашёл!

Мы пошли на зов и вскоре увидели Филина. Он стоял у камыша, показывая на него рукой.

– Это вчера я сделал здесь прогал.

Мы присмотрелись и увидели маленький проход, уводящий в глубь зарослей. Если бы не проводник, в жизни бы не отыскали эту лазейку!

– Чего стали? Давайте за мной! — И он скрылся в камыше.

Тропинка была очень узкая, а ломаный камыш кололся и цеплялся за одежду. Ладно бы только за одежду, он упирался в резину гидрокостюма, норовя её проткнуть. А стоять осенью в дырявом комбинезоне по пояс в воде не очень-то комфортно.
Всё идём и идём вперёд. Под ногами чавкает грязь ила, издавая характерный запах. Камыш цепляется, да ещё жара почти летняя. Пот льёт градом. Куда идём? Где мы есть? Зачем нам это надо? Сидели бы дома под кондиционером да книжки бы читали! Но нет. Охоту нам подавай!
С такими мыслями преодолели метров двести ка- мыша. Как Филин смог пробить эту тропу и не заблудиться?
Неожиданно сумерки зарослей расступились и впереди в лучах солнца заиграла вода. Дошли. Наконец-то! Но как только вышли из зарослей, проход как будто закрылся.
Чтобы, возвращаясь, найти его, я надломил несколько камышинок и под углом опустил их верхние концы в воду. Теперь издалека можно было увидеть начало этого тоннеля.
Окно чистой воды было довольно большое, а глубина доходила до пояса. Место для охоты было идеальное. Разойдясь в стороны, каждый выбрал себе удобное место. Камыш здесь был значительно ниже того, через который мы недавно пробирались. Заломив его, я сде- лал засидку. Теперь можно было начинать охотиться.
Как всегда неожиданно над головой пролетела кряква. Я, вскинув ружьё, выстрелил. Утка комом упала вниз и закачалась на воде. Ну вот. Начало есть.

Птицы одна за другой вылетали из-за камыша, попадая под наши выстрелы. Но налетали почему-то в основном на нас с Филином.

Владимиру Анатольевичу это не понравилось, и он крикнул Сергею:

– А где-то ещё рядом плёсы есть?

– Конечно, шагов двадцать прямо за твоей спиной. Его даже сквозь камыш видно!

Идти одному туда не хотелось, и Анатольевич крикнул:

– Алексей, пойдём со мной, а то они одни здесь стреляют!

И двое наших охотников по пояс в воде побрели искать своё утиное эльдорадо. Вскоре невдалеке мы услышали их выстрелы.
Утка над нашим плёсом летала неплохо, и мы с Филином, добыв положенную норму, решили прекратить охоту и выходить на берег.

– Ты правильно заломил камыш,— похвалил меня Сергей,— по залому они легко найдут выход, и нам нет смысла ждать их на воде.

Через некоторое время мы уже были на берегу и увидели машину подъехавшего за нами егеря. Пока рассмотрели добычу, попили чайку, поговорили, время пробежало незаметно. Уже стало смеркаться, а наших товарищей всё не было. Да и выстрелов давно не слышно. Хотя такая стена камыша наглухо закрывает все звуки, доносящиеся с воды. Волнение не проходило, и я попросил Анатолия Николаевича залезть на крышу его уазика и выстрелить в воздух. Может, это поможет нашим охотникам сориентироваться.
После первых выстрелов ничего не было слышно. Егерь продолжал время от времени стрелять, пока обрадованно не сказал, что услышал ответные выстрелы. Они раздавались так далеко, что чуткое ухо охотника их еле уловило, а нам внизу у машины вообще ничего не было слышно.

Мы продолжали время от времени стрелять, устраивая этакую ружейную перекличку.

Когда уже почти стемнело и Филин собрался снова идти на воду разыскивать горе-охотников, вдруг послышался хруст камыша и через несколько минут Владимир Анатольевич с Алексеем вышли к нам. Вернее, не вышли, а выпали из стены зарослей. Радости нашей не было предела. Все оказались живы-здоровы, да ещё и с дичью. Потом, когда уже сидели в вагончике на стану и варили шулюм, Алексей стал рассказывать:

– За спиной Владимира Анатольевича действительно был плёс, но не такой большой, как первый. Мы увидели, что утки падают совсем рядом за следующим камышом. Понятно, что мы перешли туда. Постреляли и несколько птиц сбили. Но это были чирки, а кряковые летали немного в стороне. Опять перешли, потом ещё дальше. Везде было одно и то же: простенок камыша, за ним окно чистой воды, камыш — опять вода. И опять то же самое. Правда, становилось всё глубже и глубже. Когда вода подобралась к кромке комбинезона, перед нами открылось чистое озеро. Оно было почти круглое, километра два в диаметре. Мы поняли, что заблудились и надо поворачивать обратно. Пошли. И опять плёс — камыш, плёс — камыш. Конца-края этому не было видно. Сил почти не оставалось. Совсем тоска взяла. Тут ещё Анатольевич говорит: «Лёша, ты ещё молодой. У тебя сил много. Оставь меня здесь, а сам выбирайся. Я больше не могу. Лягу здесь и буду потихоньку умирать». Понятно, что меня охватила паника. Мы стоим, не зная, в какую сторону идти. Везде всё одно и то же. Честно говоря, я испугался. Вдруг вдали раздался еле слышный выстрел. Потом ещё один. И ещё. Мы поняли, что это или вы ещё охотитесь, или нас ищете. Пошли на эти звуки. Слава Богу, что вы не перестали стрелять! Ориентируясь на выстрелы, добрались, наконец, до первого плёса и, по заломанному камышу, нашли проход. Даже не верится, что остались целые и невредимые!

– Да, камыш — это не игрушки,— задумчиво проговорил егерь,— на Цаце в прошлом году двое наших местных по осени поплыли на лодке на рыбалку. Лодка у них, скорее всего, перевернулась, и они стали выбираться по камышу вброд, а была уже поздняя осень. Короче, искали их долго. Вроде и озеро знаем, и людей много привлекли, только нашли их мёртвых через две недели. Да и то случайно. Так-то вот. Хорошо, что так сегодня всё закончилось. Осторожнее надо быть. Внимательно смотреть, куда идёте, и запоминать дорогу. И метки по пути ставить. А теперь прошу всех к столу. Давайте пробовать, что у нас за суп получился.

Все стали передавать свои миски, а Анатолий Николаевич наполнял их дымящейся похлёбкой из дичи. Это был момент апофеоза охоты. В каждой тарелке в горячем бульоне плавает разваренная четвертинка утки, картошечка и птичьи потрошка. Там можно раз- личить мелко нарезанные болгарский перец и помидоры. Всё это приправлено зеленью петрушки и укропа. Аромат стоит — пальчики оближешь! К такому шулюму, понятно, положено по рюмочке водки с тостом: «За удачную охоту!» А потом все разговоры затихают и только слышно, как ложки негромко постукивают о дно пустеющих тарелок.

ОХОТА С БРАКОНЬЕРСТВОМ В ОСОБО КРУПНОМ РАЗМЕРЕ

Охотничьим рассказам нет конца и края. Сколько раз у костра друзья-охотники делились ими с товарищами! Вспомните картину В. Г. Перова «Охотники на привале», и вам всё станет понятно. Почти в любом охотничьем коллективе обязательно есть рассказчик, который приукрасит любой случай так, что одним останется только раскрывать рот от изумления, а другим чесать затылок от недоверия.
Но бывают на охоте драматические случаи. Один из таких рассказов я услышал не так давно у костра, над которым висел котелок с кипящим шулюмом. Все охотники расположились полулёжа и никак не могли оторвать взор от всполохов пламени костра.
Первым заговорил Степан Ильич:

– Слушайте, а кто видел Владимира Петровича? Что-то в последнее время о нём ни слуху ни духу.

Соседствующий с ним Игорь Владимирович оторвал взгляд от пламени и удивлённо посмотрел на него.

– Разве до тебя не дошла история о его охоте на пеликана? — спросил он.
– Нет.
– Ладно, тогда слушай.
Дело было два года назад. Охотился он в компании других охотников в одном из хозяйств нашей области. Озеро, где они расположились, всё заросло камышом, и только посредине было небольшое блюдце чистой воды. Там-то они и разбросали чучела.

Владимир обустроил себе скрадок, в который и за- брался на вечернюю зорьку. Утки летали так себе, не ...